То ли сказка, то ли быль
Адвокат Богачев А. Б.
(ПО МОТИВАМ ОДНОГО БРАКОРАЗВОДНОГО ПРОЦЕССА)
«Сказка ложь, да в ней намек!
Добрым молодцам урок»
А.С. Пушкин
Жил-был один мужик. Было у него всё: и голова на плечах, и родительская крыша над головой. Болезнями не страдал, на судьбу не роптал, книги читал, работал и жил.
Только не было у него жены любимой, и оттого он чувствовал себя одиноким на этом свете. Мечтал, что когда-нибудь найдет свою единственную и неповторимую, и будут они жить-поживать, добро наживать и любить друг друга. Мечтал сильно, по-настоящему. Поэтому судьба улыбнулась ему и послала именно ту, о которой мечтал.
Полюбил её мужик крепко и объявил свое решение, окончательное и бесповоротное. Причем выбрал для этого день особенный, неповторимый, чтобы один раз в жизни, чтобы навсегда. Привел её вечером девятого сентября тысяча девятьсот девяносто девятого года на берег моря и говорит:
– Любовь моя! Жить без тебя не могу. Вот мое сердце и моя рука, – и протянул навстречу руки свои. Она не поверила своему счастью, подумала, что сон. Но все было наяву. В тот вечер стояла прекрасная погода, море было неподвижным, а багровое солнце медленно опускалась за горизонт. Избранница сердца на мгновение застыла, как бы ни веря собственному счастью, а потом, будто очнувшись, бросилась в его объятия и засмеялась от радости.
Несравненная была действительно счастлива, ведь прошло почти десять лет, как она развелась с первым супругом. Тот оказался прохвостом: изменил ей с лучшей подругой и вдобавок, когда обман раскрылся, успел продать автомобиль, который в день свадьбы тесть вручил молодожёнам в качестве подарка, а денежки, вырученные от продажи, присвоил себе. Что папенька ни делал, но подарок так себе и не вернул, сгинул он навсегда в жадных руках бывшего зятя. С тех пор ни разу прохвост не видел свою единственную дочь. Осталась Бесценная с мамой и с ребенком на руках. Но жизнь продолжалась.
После объяснения в любви состоялась свадьба. Тесть кричал: «За любимого зятя!», теща ему вторила: «За моего зятя!», а Бесценная прижималась и шептала мужику на ухо: «Желанный мой» и таяла в его руках. Млела.
На следующий день молодые пошли в церковь, чтобы перед Богом скрепить узы свои брачные. Стояли они перед венцом, а священник говорит им: «освящаю ваш брак перед Господом Богом, будьте вместе не только в радости, но и тогда, когда придется испить «горькую чашу».
Слова священника о «горькой чаше» запомнились мужику, проникли в самую его суть, в каждую клеточку и решил он, значит, будем вместе и радоваться, и пить «горькую чашу» вдвоем. Сердцем почувствовал, что всегда будет рядом с Бесценной. До конца. До самого донышка.
Прошла свадьба, прошло венчание, и отправились молодые в жизнь (правда, были они и не такие уж и молодые, ему было тогда сорок два года, а ей тридцать шесть). После свадьбы ребром встал вопрос: «Где жить?». Несравненная твердо заявила: «Мать свою не оставлю в одиночестве в четырехкомнатной квартире». И пошел мужик, как говорится, «в приймаки». Слово-то стыдное, нехорошее, но что поделаешь.
Прошло три года. В назначенное свыше время произошло Чудо. Незабвенная родила мальчика. Назвали его Димкой. Мужик не мог поверить в Чудо, ведь сбылась самая затаённая мечта – сын родился!
Вначале мужик «в приймаках» жил хорошо. Деньги зарабатывал. Несравненной делал подарки, стихи читал. Когда жене цветы приносил, тещу не забывал, каждый раз её тоже букетиком одаривал (чтобы не завидовала родной дочери). При выездах на природу или на море всегда приглашал тёщу. Несколько раз брал её в Крым на отдых. (Кстати, совсем забыл, у мужика-то и автомобиль свой был). Иногда тёщу называл ласково «матушкой». Мужик жалел «матушку», ведь «страдалицей» была. Она, как развелась с тестем тридцать три года назад, так с тех пор ни одного мужика и не знала. Соседи за глаза называли её «ведьмой» за угрюмость на лице. Ни с кем из соседей она не здоровалась, привечала только своих кровных, к чужим же относилась с прохладцей.
У тестя было своя семья. Он хозяином был, дельцом, воротилой. Построил в пригороде заводик по разливу минеральной воды, дом имел, хозяйство. Со временем разбогател. Ни в чем недостатка не имел. Семью свою не то чтобы в узде держал – в узах кованных. Никто против его воли пикнуть не смел. Тараканы в панике разбегались при одном его приближении к дому.
Как-то раз Несравненная попросила своего мужика отвезти тёщу на Северное кладбище, где захоронены её родители. Когда приехали, увидел мужик могилки, и наполнилась его душа печалью. Ведь прошло лет десять, как тёща похоронила отца и мать, а памятники так и не поставили, только два могильных холмика с цементными табличками. Со временем холмики – то почти сравнялись с землей. А ведь родни у тёщи было много. Шесть родных душ, три сестры и два брата, и все с потомством. Но ни одна не побеспокоилась. Некогда было.
Не мог мужик выдержать такую несправедливость. Когда вернулись домой, он и говорит тёще: «Матушка, возьми от меня деньги и поставь памятник отцу с матерью». Взглянула тёща на зятя, слегка прослезилась и приняла деньги. Вскоре памятники и поставили.
Может быть, все подумали, что мужик был идеальным, без недостатков, с одними только достоинствами. Ну конечно нет! Недостатков было много: курил, выпивал, иногда крепко. На молоденьких девушек засматривался. Был вспыльчив, но зла не помнил. Лицемером не был, говорил то, что думал. Но было еще одно, с чем примирится Бесценная никак не могла – мужик зарабатывал не так много, как ей хотелось.
Три года пролетело как одно мгновение. Потом еще три. А потом наступил две тысячи девятый год. Кризис. Стал мужик зарабатывать еще меньше, чем прежде, а порою были времена, когда ничего в дом не приносил. В это время у тестя дела пошли в гору, бизнес расцвел пышным цветом. Папенька трудоустроил доченьку в свою фирму, платил ей большую зарплату, каждый месяц внушительную премию выделял. Новую иномарку ей купил, дачу построил. Вышло так, что не мужик оказался кормильцем своей семьи, а её папенька. Стало быть, мужик как бы никчемным оказался.
И началась для него «горькая чаша», только не та, о которой говорил когда-то священник в храме, а совсем другая. Пришлось эту чашу испить мужику в полном одиночестве.
Вначале редко, а потом все чаще Несравненная с тещей стали питаться отдельно от мужика. По вечерам оставляли его одного, а сами уединялись в спальню, телевизор смотрели, всё шушукались, косточки его перемывали. Ссориться стали чаще. Потом как-то при очередной размолвке Удивительная, не вытерпев, бросила мужику в лицо: «Ты ноль! Полное ничтожество!». А дальше, всё хуже и хуже. Заметил мужик, что тёща после него стала включать вытяжку в туалетной комнате. Только выйдет руки помыть, как теща тут как тут и сразу же вытяжку и включает. Стал он приспосабливаться и к этому, поэтому (простите) воду сливал, не вставая с унитаза, чтобы тёще не давать повода, а она всё равно продолжала демонстративно включать вентиляцию. Принципиальная оказалась тёща. И так каждый раз.
И было и второе, и третье, и четвертое таким же мелким и ничтожным, как и первое. В последнее время вообще мужик стал стонать под тяжестью гнёта. Как-то Обаятельная услышала его стон и спросила злым голосом: «Чего стонешь?». Промолчал мужик, ничего не сказал.
Терпение казалось мужику бесконечным, а «горькая чаша» – бездонной. И начало его тянуть к рюмке. Выпьет одну, другую, вроде становится немного легче, и жизнь кажется не такой уж безнадежной.
Когда человек любит по настоящему – он слеп и глух. Ничего не видит и не замечает, а если что-то и заметит, то сразу прогоняет, как назойливую муху.
Всему есть начало и конец. В один прекрасный вечер отправились тёща с Бесценной прогуляться по вечернему свежему воздуху. Когда вернулись, дверь никто не открыл. Мужик в это время принимал душ и стука не слышал. А когда услышал, тотчас побежал к двери, открыл и сразу же вернулся обратно. Несравненная заметила мокрые следы на паркете и закричала вслед: «Как ты смел мокрыми ногами по паркету ходить! Он же испортится!».
Захлестнула обида мужика, но сдержался он, ничего не ответил, взял подушку с одеялом и улегся в другую комнату спать. А утром Бесценная закричала ему с порога: «Так, мужик!». От крика он проснулся, бросил в ответ: «Иди прочь», и отмахнулся рукой.
Закипела кровь в жилах Несравненной, в лицо как будто огнем пыхнуло. Тут её и прорвало: «Всё!», – закричала она, – «Я развожусь с тобою, собирай манатки и проваливай ко всем чертям. Чтобы завтра ночевал у своих родителей».
Вначале мужик подумал, что всплеск эмоций, мол, женский организм и все такое. Но когда пришел вечером с работы, увидел в коридоре свои вещи, аккуратно сложенные в целлофановые пакеты, так сразу и опечалился, загрустил и задумался.
Не хотел мужик уходить, как же он без Димки своего останется. Бросился мужик к тёще, а та в ответ: «знать ничего не знаю, спрашивай у своей Незабвенной». А её и след простыл, прятаться начала, чтобы только с ним не встречаться. Встревожился мужик, понял, плохи его дела, начал метаться, спасать своего Димку.
Ничего не получилось. Тёща на все вопросы отвечала кратко: «Ты пьешь, а когда здоровье свое пропьёшь, придется нам за тобой ухаживать в старости». Пришлось собирать свои вещи и «вымётываться».
Только начал в сумки складывать нехитрые свои пожитки, как в квартире началось что-то невообразимое.
Стены зашатались и зашлись в крике: «Останься!».
Фотографии с книжных полок возопили: «Не уходи!».
В спальне кровать заскрипела, почти застонала: «Милый! Любимый мой! Куда же ты?».
Вскоре все сумки были собраны. Осталось последнее и самое трудное – уйти. Мужик то и дело вздыхал, пытаясь собрать последние остатки решимости. Наконец решился и начал выносить сумки.
Когда зашел в квартиру за последней, тёща мигом юркнула в туалетную комнату. Видимо испугалась, что мужик напоследок что-то скажет ей. Стояла возле унитаза и, затаив дыхание, прислушивалась. А он ничего не сказал. Секунду постоял в коридоре, вздохнул тяжело и, взяв сумку, вышел вон. Только дверь закрылась, как тёща с опаской выглянула, и, убедившись в отсутствие мужика, подбежала и торопливо закрыла дверь на ключ.
Возвратился мужик в отчий дом и взалкал в родных стенах. Ночью не мог уснуть, все ходил из угла в угол по комнате и думал про себя, спорил с ними, доказывал что-то.
– «Что я сделал плохого? За что мне сделали так больно? Зачем? Ведь всё разрушили. До основания. Всё сгорело! Всё! Меня сделали несчастным. Ну ладно, я для вас полное ничтожество, но вы и Димку сделали несчастным, собственному внуку своими же руками страдания причинили. Ведь он меня так любит, а я в нем души не чаю».
Вторую ночь не мог уснуть мужик, опять доказывал и спорил.
– «Зачем всё разрушать. Ведь была семья, худо-бедно, какая-никакая, но она была, и, на мой взгляд, хорошая была семья, а теперь её нет. Построить и сохранить очень трудно, а вот разрушить в один миг можно запросто. Ведь вначале же дружно жили, любили друг друга. Зачем вы разрушили мою семью? – мысленно он обращался к тёще. – Зачем?
Не мог он остановиться и до утра мерил шагами комнату, всё повторяя:
– «Зачем? Ведь все сгорело синим пламенем. А теперь вы, тёща, сидите на пепелище моей семьи и ликуете от радости.
В глазах заблестели слезы.
– Изверги! Суки!
– Натуральные. – подтвердила дверца книжного шкафа, внезапно открывшись с протяжным глухим скрипом.
Третью ночь он продолжал искать ответы на вопросы, и не находил.
Надежда потускневшим угольком все ёще теплилась в его душе. Решил он к тестю пойти, поговорить с ним, как мужик с мужиком, объяснить и всё рассказать от чистого сердца. Позвонил ему, попросил встречу. Тот спокойным голосом ответил ему: «приезжай, конечно».
Обнадёжился мужик, подумал, если тесть ничего не знает, значит, не всё потеряно, а вот если знает, стало быть, с ним всё согласовано и решение принято окончательное и бесповоротное. Подошел к воротам, позвонил. Тесть принял вроде как доброжелательно, открыл дверь, пожал руку и пригласил в зал.
Мужик, следуя за тестем, говорит: «вот, вышвырнули меня вон, как последнюю собаку». Тесть сделал вид, что не услышал. Мужик повторил чуть-чуть громче.
Тесть ему в ответ: «А чего ты жалуешься, вот жена меня прогонит из дома, неужели я пойду к тебе жаловаться».
Вот тут-то мужик сразу же понял всё. Жена тестя в кухне хозяйничала и, услышав разговор, вошла в зал и встревоженным голосом начала спрашивать: «Что случилось?».
Мужик в ответ: «Я не жаловаться пришел, а объяснить, рассказать обо всем, что произошло в семье вашей дочери, ведь вы же тесть, Димкин дедушка, не чужой, в конце концов, человек. А помощь ваша мне не нужна».
– Говорят, – начал было тесть нарочито спокойным голосом, – что ты водку бутылками пьешь.
– Знает! – осенило мужика, как будто молния вспыхнула. – Все знает!
Мужик, проглотив ком в горле, тестю в ответ: «Я стараюсь, вот уже и вторую работу нашел, но заработки, вы же знаете, какие! Я на работе с утра и до вечера, когда же мне водку бутылками пить?!».
Понял мужик, что напрасно пришел. Встал и направился к выходу.
Жена тестя, всё еще тревожась, мужику вдогонку: «Вернись, расскажи, что случилось?».
Мужик, возвратившись из прихожей, ей в ответ: «Причину не знаю, ведь мне ничего не объяснили, а вот о предлоге я расскажу». И рассказал в двух словах, что произошло. Закончив, обратился к тестю: «У меня ключи от квартиры тайком забрали, чтобы, не дай Бог, ничего лишнего не забрал с собой. Как же такое может быть! Ведь десять лет вместе жили».
Тесть ничего не сказал, только глаза отвел.
– Значит, он посоветовал забрать ключи тайно, – окончательно решил про себя мужик, – его рук дело.
Опечалился мужик и вышел вон из дома тестя. Навсегда.
Не знал мужик, что за неделю до событий тесть сказал своей дочери: «Слушай, на хрен тебе «этот» сдался, денег он не зарабатывает, бросай его поскорей, а то будешь за ним в старости ухаживать, за больным – то. Не волнуйся, я тебя обеспечу, без денег не останешься».
– Действительно, – подумала Бесценная, – мне всего лишь сорок семь, а выгляжу вообще на все сорок. Папенька меня обеспечит, а может быть, вдруг найду себе богатого, непьющего, который на старости будет ухаживать за мной, а не я за ним. Денег этот мужик много не зарабатывает, так, полное ничтожество. Не буду с ним жить! – решила она окончательно.
Не знала она тогда, что со временем станет «страдалицей», вся родня будет её жалеть, мол, одна с ребенком малолетним на руках осталась, без мужа. Пройдет еще немного времени, и когда «несчастная» в очередной раз посетует маменьке и папеньке на судьбу свою одинокую, те возьмут и скажут в ответ: «А зачем ты того мужика прогнала, ведь могла же с ним жить?». И останется она в «дурах».
От тестя мужик возвращался пешком. Вначале извилистой дорогой шел, а когда вышел на прямую, ответ на все вопросы сразу же и нашелся. Один на всех.
– Нет у них человеческих чувств. Не любят они собственных детей, и Димку не любят, а меня и подавно. Потому что вместо любви у них одни инстинкты. Они заботятся о своих детях, это правда, кормят, одевают их, учат и воспитывают, но делают это без любви, а по инстинкту. Вот как в природе, где все живые существа оберегают и лелеют своё потомство, так и они делают. Но без любви человеческой. Вначале терпели меня, пока деньги зарабатывал, а когда перестал, вышвырнули вон за ненадобностью. Когда жили хорошо, наше семейное счастье было бельмом в глазу у тёщи. Но теперь ей стало лучше, спокойнее. Её сломанная судьба кажется не такой уж и сломанной. У всех же такая. И у дочери нет семейного счастья. Покой и одиночество. Ничто не раздражает и никто не волнует. Тестю тоже стало лучше. Теперь дочь полностью в его власти, зависит от него во всём. Он полновластный хозяин её судьбы. Он властелин.
Вспомнил еще мужик, как жена два года назад призналась ему в нелюбви к будущей невестке. Удивился мужик, – «Ничего себе» – подумал он. – «Димке всего восемь лет, а она уже ненавидит свою будущую невестку, причем так, что темнеет у нее в глазах. Бешеная мама».
– Неужели всем им стало лучше жить, когда я ушел?! Где же здесь любовь человеческая? – воскликнул мужик, – про Димку никто так и не вспомнил. Как же так?
Он остановился и осмотрелся вокруг. Было тихо. Ему показалось, что кроме него, во всей Вселенной никого больше нет. Только Луна и звёзды.
– Неужели такое может быть! – крикнул в небо мужик, – чтобы люди из-за денег могли забыть о собственном сыне и внуке, который теперь без отца-то родного будет жить. Неужели такое возможно?
– Еще как возможно! – громогласно ответило ночное небо.
Не поверил небу мужик, крикнул в поле. – Разве могут быть деньги дороже всего на свете? Разве такое может быть?
– Еще как может! – затрубило ночное поле.
Опять не поверил мужик и вновь закричал почти в полном отчаянии.
– Неужели деньги дороже сердца моего? Неужели моя любовь ничего не стоит?
– Твоя любовь дорогого стоит, – тихо прошелестел ночной ветер, – но деньги всё-таки дороже.
И вновь не поверил мужик. Только хотел еще раз спросить, как собрались вместе небо, поле и ветер, и хором закричали ему:
– Слышь, мужик, надоели твои дурацкие вопросы, больше отвечать не будем.
– Тьфу, – плюнул с досадой мужик. Собрал мысленно в комок всех своих бывших: тестя, тёщу и жену, и сказал им всем, вслух: идите вы с Богом!
А той, которая была когда-то Бесценной, Несравненной, Неповторимой и Единственной, прочитал мужик стихи. В последний раз.
Прощай,
Позабудь
И не обессудь.
А письма сожги, как мост.
Да будет мужественный
твой путь,
да будет он прям
и прост.
Да будет во мгле
для тебя гореть
звездная мишура,
да будет надежда
ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рев огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен
бой,
гремящий в твоей груди.
Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути. 1
Прочитал до конца и пошел своей дорогой.
А вскоре пролился над ним дождик из злата и серебра, вначале мелкий, а потом все сильнее и сильнее, а в конце вообще превратился в ливень.
17 ноября – 2 декабря 2012 года
Борис Взглядов.
1) Иосиф Бродский. Письма римскому другу.
Санкт- Петербург «Азбука-классика» 2002