Кража в детском садике
Адвокат Богачев А. Б.
– Никому эти адвокаты не нужны! – громким голосом заявила полная дама бальзаковского возраста, с вызовом глядя мне прямо в глаза, когда я проходил по коридору пятого этажа апелляционного суда.
– Так безапелляционно говорят только в апелляционном суде, – подумал я, сохраняя спокойствие и продолжая движение по коридору.
Моя невозмутимость еще больше раззадорила даму, поэтому она затрясла тройным подбородком и вдогонку крикнула мне.
– Лучше заплатить следователю или судье, чем адвокату. Иначе деньги на ветер. И не адвоката, и не денег.
– Видимо, – решил я, – не повезло ей с адвокатами.
Вступать в дискуссию времени не было, но неприятный осадок в душе остался, поскольку я категорически не был согласен с такой формулировкой по одной простой причине. Я – адвокат.
Усилия дамы не прошли даром. Настроение было испорчено. Оказавшись в своем кабинете на девятом этаже, я начал было предаваться унынию, как мои грустные размышления прервал стук в дверь.
– Входите! – сразу же предложил я.
Дверь медленно открылась, и в помещение вошел пожилой мужчина с характерной внешностью представителя кочевого народа, со всеми природными признаками: бронзовый цвет кожи, необъятный живот, подпираемый снизу ремнем, трехдневная щетина и одутловатое лицо.
Внешность посетителя понизило градус моего настроения до отметки абсолютного нуля, поскольку не давала мне надежду на внушительный гонорар и беззаботную старость.
Попросив разрешения присесть, посетитель с горестным видом, кряхтя, плюхнулся на стул.
– Сыну дали год тюрьмы.
– За что? – спросил я.
– За мобильный телефон и шестьдесят гривен.
– Где?
– В детском садике.
– Год лишения свободы? – не мог поверить я.
– Год, – со вздохом кивнул головой старик.
– А сколько у него судимостей?
– Нет, это в первый раз, – заверил меня старик.
– Может быть, вину не признал, лгал, изворачивался, пытался уклониться от ответственности? – начал я докапываться до истины.
– Н-е-е-т, всё сразу признал, ничего не скрывал.
Я начал теряться в догадках. Истина продолжала находиться глубоко под ногами.
– Не может быть, чтобы за бэушный телефон и шестьдесят гривен суд приговорил ранее не судимого к одному году лишения свободы. Наверное, – высказал я очередную версию, – судью обозвал непотребными словами?
– Нет, ну что вы! Он у меня вежливый.
Осталась последняя версия, самая невероятная.
– Значит, судья душегуб, кровопийца и губитель человеческих судеб.
– Не знаю, – испуганно ответил сын кочевого народа и сразу же начал говорить.
– Помогите, пожалуйста, денег у меня нет, сам я живу в России (он назвал какой-то заштатный городишко Воронежской области). Неделю назад узнал про сына, сразу же и приехал в Одессу. Когда вернусь домой, телевизор продам, и деньги вам обязательно вышлю. Честное слово. Третий день ночую на вокзале, а через неделю суд, будут рассматривать жалобу сына. Помогите!
Помятый вид и запах, исходивший от давно немытого тела, подтверждали слова посетителя.
Глаза старика выражали страдание души, а весь его вид вызывал сочувствие и желание помочь. Но правду ли говорит? Действительно ли дело обстоит именно так, как он рассказал?
– А приговор есть? – решил я окончательно докопаться до истины.
– Есть! – вдруг с готовностью воскликнул старик и, порывшись в замусоленном целлофановом кульке, вынул три смятых листка и протянул мне.
На следующий день картина произошедших событий была предельно ясна. Старик говорил истинную правду. Бывают же честные люди.
В ходе судебного разбирательства установлено следующее:
Уроженец села Верхняя Жора, гражданин Молдавии Роман Петрович Цыганчук, двадцати двух лет от роду, ранним весенним утром прибыл на рейсовом автобусе в Одессу с одной увесистой сумкой и беременной невестой (четвертый месяц) в придачу.
Молодой коммерсант промышлял тем, что продавал тюль для занавесок и штор. Приехав в город, молодая пара перемещалась по территории Суворовского района Одессы, пытаясь сбыть товар.
Три попытки закончились безрезультатно. Из мебельного салона отпрыск древнего племени был сразу же изгнан. В банковском учреждении история повторилась. Открыв дверь филиала «Приватбанка», наш герой столкнулся нос к носу с охранником, вид которого не оставлял ему ни малейшего шанса проникнуть в помещение, поэтому Роман Петрович молча развернулся и направился в аптеку. Там, кажется, немного потеплело. Две продавщицы осторожно пощупали рулоны с тканью, но окинув взглядом коммивояжера и переглянувшись, наотрез отказались от купчей. Неудачные попытки не сломили дух отважного коммерсанта, поэтому он решил попробовать удачу в детском садике, который находился поблизости.
Оставив невесту на улице, Роман Петрович бодрым шагом прошел по территории детского садика, решительно открыл дверь и оказался в вестибюле. Внутри никого не было. И тут его взгляд натолкнулся на вешалку, на которой висела женская сумочка.
Дальнейшие события развивались бы совсем иным образом, если бы сумочка была бы закрыта. Но судьба Романа Петровича распорядилась по – своему. Помощница воспитателя, спеша ранним утром в группу, второпях кинула свою сумочку на вешалку, та и раскрылась.
Мир жесток, очень жесток. Всюду одни соблазны и искушения. Женская сумочка черного цвета, с металлическими бляшками, продолжала манить и притягивать к себе раскрытыми створками. Роман Петрович и не думал воровать. Боже упаси! Он просто хотел заглянуть в сумочку, ну просто так, из чистого, как говорится, любопытства и при отсутствии злого умысла.
Люди! Будьте милосердны! Разве можно осудить Романа Петровича за невинное желание поинтересоваться содержимым сумочки? Конечно, нет. Но как только заглянул, как тут же темные силы мирового зла и накинулись на молодую душу тюлевого коммерсанта, закрутили, завертели его в бешеном танце. Сопротивляться, учитывая древние корни и тайну происхождения, было бесполезно. Испытание на прочность Роман Петрович не выдержал, сдался по полной программе.
Но и в этом нельзя его винить. Попробуйте-ка на прочность самих себя. Никого нет и раскрытая сумочка. Ну как? Чувствуете? То-то же.
Когда вожделенные телефон и кошелек оказались в руке нашего героя, он таким же решительным шагом вышел из помещения и направился к воротам, где его поджидала невеста. Сохраняя твердость в облике, он, ни слова не говоря, сунул ей в руку шестьдесят гривен и знаком приказал следовать за ним. Спеша покинуть место преступления, он почти бегом направился к автобусной остановке. Беременная невеста, чуть ли не вприпрыжку, еле поспевала за ним. Удачно проведенная односторонняя сделка свидетельствовала – предки коммерсанта, дальние и не очень, имели определенное отношение к торговле поддержанными товарами.
Коммерция – дело ответственное. Роман Петрович считал себя серьёзным человеком, поэтому в его светлой голове сразу же созрел план реализации приобретенного товара. И вот тут возникают вопросы.
Что будет делать двадцатидвухлетний уроженец села Верхняя Жора, когда в его руках оказывается мобильный телефон?
Правильно.
В этом случае уроженец направляется на одесский радиорынок, где рассчитывает выгодно продать приобретенное средство связи. Более того, деньги, вырученные от продажи, он намеревается использовать на собственные нужды.
Неискушенный в вопросах бизнеса Роман Петрович не догадывался: продать мобильный телефон фирмы Alcatel пятилетней давности не-воз-мож-но! Телефон можно было только подарить. Совершать широкие жесты в планы нашего предпринимателя не входило, поскольку он со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не имел.
А что будут чувствовать оперуполномоченные органов внутренних дел на одесском радиорынке? Что же они будут делать? – эти наши оперуполномоченные, когда увидят своим намётанным взглядом Романа Петровича, гуляющего по радиорынку и предлагающего купить у него мобильный телефон.
Вы поразительно догадливы!
Во-первых, каждый из них придет к логическому умозаключению – ведь внешний облик продавца не оставлял никаких сомнений в том, что не только в природе, но и во всей нашей бесконечной Вселенной не могло существовать абонента мобильной связи по имени Роман Петрович Цыганчук.
Во-вторых, они почувствуют томление духа и некоторое возбуждение в организме, а также зуд в области обратной стороны коленной чашечки.
В-третьих, они непременно поинтересуются о существенных условиях сделки.
Что же спросят представители государственных органов?
Вашей сообразительности нет пределов.
Вежливые оперуполномоченные подойдут к нему, и без использования бранных слов, ненормативной лексики и других идиоматических выражений местного диалекта, спросят:
– Друг! Расскажи нам, где ты взял мобильный телефон?
Роман Петрович недолго сопротивлялся, ибо оперативников было трое, а он один. Вскоре рассказ нашего незадачливого коммивояжера был облечен в письменную форму и скреплен подписями. В конце Роман Петрович с трудом выведет собственной рукой – «объяснение составлено правильно и мною прочитано».
Надо заметить, что Роман Петрович впервые в жизни собственноручно написал столь длинную фразу. Несмотря на подсказки услужливых оперативников, коммерсант умудрился сделать три грамматических ошибки.
Впрочем, не будем заострять внимание на подобном факте. История знает множество примеров, когда совсем неграмотные люди добивались ошеломляющих успехов в бизнесе. Правда, оглушительных успехов Роман Петрович не успел достигнуть, скорее наоборот, одни только убытки, поскольку невеста, устав от ожидания при входе на рынок, уехала к себе домой, в эту самую пресловутую Жору, а сумку с товаром оставила возле столба уличного освещения, ибо приподнять тяжелую сумку не смогла. Так и оставила там. Важно другое – внутренние органы получили исчерпывающую информацию о месте, времени и других обстоятельствах совершенного преступного деяния.
В это же самое время в кабинете заведующей детским садиком стояла полная тишина. Заведующая, крепко сбитая сорокатрехлетняя женщина, сосредоточенно составляла от имени помощницы заявление в милицию по поводу пропажи телефона и кошелька. После ожесточенных дебатов дружный коллектив детского садика принял решение обратиться в милицию. Надо заметить, коллектив сделал это вопреки мнению помощницы, которая наотрез отказывалась подписывать заявление, примирившись с потерей принадлежащего ей имущества: ведь стоимость телефона Alcatel, учитывая пятилетний срок пользования, уже не определялась.
Вдруг зазвонил телефон.
– Слушая вас? – отвлеченным голосом произнесла заведующая, продолжая писать на листе бумаги.
– Это с опорного пункта милиции на радиорынке беспокоят.
– Началось! – пронеслось в голове заведующей, когда она услышала слово «милиция». Отложив в сторону ручку, она, затаив дыхание, напряженно вслушивалась в трубку, утратив в тот же миг дар речи и способность ориентироваться в пространстве.
Строгий голос в трубке настаивал.
– У вас сегодня была кража мобильного телефона и кошелька?
– А как вы догадались? – испуганным голосом, проглотив ком в горле, спросила заведующая, мысленно осматривая свой служебный кабинет в поисках жучков и другой видео и звукозаписывающей аппаратуры.
Душа её сжалась в комочек, ведь буквально два дня назад, под вечер, к ней в кабинет прибыл собственной персоной старший мастер жилищно-эксплуатационного управления Олег Валентинович Коваленко, тридцати девяти лет от роду, с «Пшеничной» и баночкой маринованных огурчиков.
«Олежка», как ласково называла свою сокровенную отдушину Ирина Семеновна, периодически в вечернее время прибегал в детский садик. В тот раз, к вящему удовлетворению заведующей, Олежка был, как говорится, на высоте, ибо приложил все свои жизненные силы для поднятия настроения «налитого яблочка». Именно так называла себя Ирина Семеновна, когда в полном неглиже крутилась перед зеркалом в своей однокомнатной квартирке гостиничного типа на пятом этаже, на улице Заболотного. Налитое яблочко второй месяц подряд томилась от скуки и одиночества после развода с мужем, поэтому визиты любителя налитых яблок воспринимались на «ура».
Пылкое и бурное свидание в тот вечер затянулось, и только в половине второго ночи усталая, но довольная парочка разошлась по домам.
– Так была кража или нет? – голос из трубки начал раздражаться.
– Была, конечно, была! – скороговоркой поспешила заверить заведующая, продолжая двумя пальцами определять степень расшатанности рабочего стола.
– Так вот! – торжествовала трубка, – мы эту кражу уже раскрыли.
– Как! – изумилась, переведя дух, заведующая, испытав при этом огромное облегчение, – ведь мы ещё в милицию заявление не написали.
– А наша милиция раскрывает преступления ещё до того, как потерпевшие напишут заявление, – голос из трубки продолжал торжествовать.
Заведующая отняла трубку и отодвинула прочь заявление.
– Господи! Ну и дела! – прошептала «налитое яблочко», постепенно приходя в себя после пережитого ужаса.
В тот же день телефон вновь обрел своего законного владельца.
Потом было следствие. На следующий день Романа Петровича арестовали. Выпустить на волю иностранного гражданина следователь никак не мог. Ведь подследственный, не чуя под собою ног, сразу же устремится в свою Жору, неважно какую: Верхнюю, Среднюю или Нижнюю. Главное, быстрее домой, к невесте, к возлюбленной! А потом ищи ветра в поле.
Потерпевшая на допросе никак не могла оценить свой телефон, но потом, уступив неоднократным просьбам следователя, согласилась на сто гривен.
Два месяца Роман Петрович томился в следственном изоляторе. Следуя настойчивым рекомендациям следователя, незадачливый коммерсант с самого начала отказался от адвоката.
Суд длился чуть меньше получаса. На протяжении всего судебного процесса подсудимый был образцом послушания и вежливости, даже ни разу не присел на скамью подсудимых, невзирая на все уговоры председательствующего.
Судья зачитал приговор: «При избрании подсудимому меры наказания, суд учитывает характер и степень общественной опасности содеянного, а также активное содействие органам следствия в раскрытии преступления, полное признание своей вины, раскаяние в содеянном, личность подсудимого, ранее не судимого. При таких обстоятельствах суд считает, что подсудимому необходимо избрать наказание, связанное с лишением свободы».
Роман Петрович напрягся … и получил один год лишения свободы.
Судья не был ни душегубом, ни кровопийцей, ни могильщиком человеческих судеб, а весьма приличным и порядочным человеком. Кстати, скрепя сердце определил меру наказание в виде одного года лишения свободы. Но судья ничего не мог поделать. Закон суров, но он закон. Dura lex, sed lex.
Статья 185 Уголовного кодекса Украины. Часть первая. Тайное похищение чужого имущества (кража) – наказывается штрафом или исправительными работами, или лишением свободы на срок до трех лет. Всё! Минимально возможный срок лишения свободы – один год.
Суд проявил гуманность и назначил самое минимальное наказание из всех возможных. Иностранному гражданину, к тому же не имеющего копейки за душой, наказание в виде штрафа или исправительных работ назначить невозможно. Судья сделал всё, что мог.
Впрочем, был один нюанс. Суд вправе перейти к другому, более мягкому виду наказания, не указанному в санкции статьи сто восемьдесят пятой, и назначить наказание, например, в виде ареста до шести месяцев. Но сделать он мог только при одном условии – при наличии двух смягчающих вину обстоятельств.
Вся беда заключалась в том, что материалами дела было установлено только одно смягчающее обстоятельство – искреннее раскаяние и активное содействие раскрытию преступления. Второго не было. Следовательно, надо было его найти. Для меня это было элементарно.
– Потерпевшей ущерб возмещен? – спросил я старика при очередной встрече. За это время он постарел ещё больше, осунулся, совсем поизносился, но сдаваться не собирался, держался из последних сил. Ночёвки на железнодорожном вокзале даром ему не проходили.
– Нет, кто же будет платить! – в голосе старика послышалось отчаяние. – У меня всего тридцать гривен с собою.
Гонорар в размере одной тысячи гривен, находящийся в нагрудном кармане рубашки, жёг мое сердце.
– Возьмите от меня еще тридцать гривен и бегом в детский садик. Пусть помощница напишет расписку, что ущерб возмещен, и она просит суд не наказывать строго. Понятно? И быстрее, ведь завтра судебное заседание.
Старик кивнул головой и, развернувшись, помчался к выходу. Я закричал ему вдогонку.
– Расписку заверить у заведующей, и печать поставить. Бегоом!
Старика и след простыл.
Заседание судебной палаты по уголовным делам апелляционного суда длилось недолго. Я выступил кратко и содержательно. Прокурор стоял на том, что для исправления преступника требуется год лишения свободы, и никак не меньше. По итогам рассмотрения жалобы подсудимого незадачливому коммерсанту назначили наказание в виде трех месяцев ареста, которые тот уже отсидел на момент рассмотрения жалобы. Я торжествовал, все-таки девять месяцев жизни. Мелочь, но приятно. Через полчаса клетка распахнулась, и счастливый отец принял в объятия своего блудного сына. Расчувствовался старик, не смог сдержать слёз.
В коридоре суда, не выпуская сына из объятий, старик горячо благодарил меня. От волнения он перешел на «ты».
– Спасибо вам, дорогой ты мой, спасибо. Век не забуду. Маме и папе твоим спасибо. Я обязательно вышлю тебе деньги, как только продам телевизор.
Пожав обеим руку, я развернулся и направился к себе. Узнать адрес, по которому переслать деньги – старик забыл. Ну и ладно. Впереди ждали другие дела. Вот так закончилось уголовное дело по обвинению Цыганчука Романа Петровича.
Кстати, где же мой телевизор?
А вы говорите, мол, адвокаты никому не нужны.
9 декабря 2012 года
Борис Взглядов